Театр в Москве

Черное небо белое

Несколько лет назад я стала искать такой спектакль, на который можно повести маленького сына, чтоб он знал, где его мать пропадает по вечерам. Нашла: в афише московских театров среди массы «Томов Сойеров» и «Аленьких цветочков» обнаружился спектакль под названием «Игрушки Бертрана». Его продолжительность была еще симпатичней, чем название, — меньше часа. Если точнее, 59 минут. Такая точность должна была насторожить, но я, видать, находилась под обаянием еще одной вещи — небесной красоты имени самого театра: «черноеНЕБОбелое». Именно так, в одно слово: «черноеНЕБОбелое», «черное не белое», — похоже на аксиому. Или, «черное небо ела я», — чистосердечное признание на костре инквизиции. Спектакль шел в крохотном зале. Декораций на сцене не было. Погас свет. Зазвучала музыка. Нечеловеческая музыка, от которой в жилах натурально застыла кровь. Затем изо всех щелей повалил багровый дым, в дыму заиграли зловещие всполохи света. Сын, кстати говоря, спектакля так и не увидел: все 59 минут он просидел зажмурившись и заткнув уши руками. Существа, которые копошились в дыму, — их играли люди, это факт, но существа не имели ничего общего с людьми. Особенно страшно было, когда в дело вступала Марчелла Солтан, женщина-каучук. Взять хотя бы ее гарпию с выпученными зенками: когда она взмахивала своими крылами, по залу пробегал кладбищенский сквозняк. Я никогда не видела кошмарных снов — «Игрушки Бертрана» были первым. Следующим стал спектакль «Здесь был СССР», там у одной женщины отрастала вторая голова и обе головы вступали в сложные диалектические отношения. Был еще младенец с неестественно крупной головой, которому хотелось вызвать скорую. Был мужик, уперто махавший топором.

Говорят, ЧНБ отсутствовал в Москве пять лет. Может быть, но мало кто заметил. Они и раньше давали представления когда придется и где получится, будь то Центр Высоцкого в Нижнем Таганском тупике или мебельный салон, которому понадобилась культурная программа для презентации. Но три года назад, к примеру, они участвовали в фестивале «Золотая маска», в номинации «Новация», где их “Imitator Dei” соседствовал с тематически близким спектаклем “Suicide in progress” театра «Дерево». Тогда было много шума по поводу того, что «Дерево» не может участвовать в национальном фестивале, потому что этот театр прописан в Дрездене. Никто тогда и не вспомнил, что «черноеНЕБОбелое» тоже давно зарабатывает на жизнь участием в фестивалях и гастролях галопом по Европам. Но с «Деревом» «черноеНЕБОбелое» объединяет не только это. В первую очередь их роднит сам метод. Их представления невербальны, то есть попросту в них все делается молчком — поэтому они понятны что вашим, что нашим. Прежде это еще называли пантомимой, но это слово для них слишком старомодно. Сами они говорят, что ближе всего им современная хореография в ее самых альтернативных проявлениях. Им, к слову, предлагал контракт знаменитый французский «Цирк дю Солей». Да вот и клоун Полунин, из-под чьего крыла вышел когда-то театр «Дерево» Антона Адасинского, говорит, что сегодня помимо Адасинского взял бы на свой клоунский «Корабль дураков» «черноеНЕБОбелое», — мол, они абсолютно близки ему по духу. На Западе все эти понятия объединяют под шапкой physical theatre. Про идеологию сам Доктор ДА, то есть Дмитрий Арюпин — пусть не доктор, но кандидат, по окончании Московского физико-математического института он защитил диссертацию в Академии наук, — говорит, что его спектакли «подобны абсолютному зеркалу, далекому от литературы, далекому от любых историй, но соединяющему в себе все истории просто своей готовностью отражать». За четырнадцать лет существования Арюпин произвел девять зеркал. Скоро выйдет “Omega” с подзаголовком «Последние сказки тысячелетия». Да вот только что, за месяц до нынешнего фестиваля, объединившего несколько спектаклей ЧНБ, была показана их последняя премьера «Триада», собрание номеров из разных спектаклей. По жанру это футуристическое кабаре в стиле баухауз, где существа внеземного происхождения показывают эстрадные номера. На сцене Оно, у которого в продолжение скелета растут кости, принимает различные позы, словно пародируя вписанный в круг идеал человека Возрождения. Женского пола существо с чудовищной маской на лице медленно и красиво размахивает кольцеобразными трубками, которые выросли у нее вместо рук. Два разнополых существа с круглыми шарами вместо голов играют сцену про любовь, напоминающую электростатический опыт из курса физики. Я опять повела на «Триаду» сына, ему уже десять лет, и он сам захотел: дети ведь любят все ужасное.