Фильм

Каждому свое

Под песню группы The Knack «My Sharona» атлетичный юноша (Блейк Дженнер) въезжает в техасский городок, население которого, как кажется из окна его небесного-голубого «олдсмобила», состоит из блондинок в шортах. Он относит вещи — сумку и коробку пластинок — в дом, где его новые соседи пытаются наполнить водяной матрас. В холодильнике только пиво, пахнет (скорее всего) носками. Джейк приехал учиться в колледже, но он не просто студент — он новый питчер в звездной команде по бейсболу, а значит, один из местных полубогов, которым даже не приходится жить в кампусе. До 1 сентября 1980 года остается три дня и пятнадцать часов.

В фильмах Ричарда Линклейтера главным героем регулярно становится само время, его течение; как и, можно сказать, во всех остальных фильмах на свете, но едва ли есть другой режиссер, который так много рефлексирует по этому поводу. Отсюда, в частности, его внимание к учебному календарю, который позволяет расставить какие-то символические метки. Линклейтеровская классика 1993 года «Сбитые с толку» описывала последний день школы, недавнее «Отрочество» закончилось прибытием героя в колледж — и тут начинается «Каждому свое». Линклейтер, специально писавший сценарии под своих взрослеющих или стареющих актеров, конечно, в личных отношениях и со временем — он родился в 1960 году, и действие «Сбитых с толку», фильма про 16-летних, происходило в 1976-м, а действие «Каждому свое», фильма про 20-летних, происходит, соответственно, в 1980-м.

Поскольку в самом широком смысле это продолжение, особенно заметно, насколько Линклейтер со времен «Сбитых с толку», вроде бы совсем не изменившись, вырос как автор, насколько он стал увереннее. Если тот фильм, «Американские граффити» с элементами Джона Хьюза, был во многом построен на заемных традиционных конфликтах — младшие против старших, умные против сильных, свободные против репрессирующих, — то «Каждому свое» — это уже чистый дзен, Линклейтер как он есть. Здесь уже не нужно выливать краску на голову Бену Аффлеку, здесь нет антагонистов, и тренер, который точно так же запрещает пить и водить девиц (на второй этаж — на первый можно), перестал быть врагом, воплощением власти взрослых — он не более чем легкая помеха в этом удивительном, полном головокружительных возможностей, раскрывшем объятия мире.

В американской кино- и литературной традиции, сформированной, в силу естественных причин, ботаниками, университетские спортсмены — самая, вероятно, обсмеиваемая и презираемая каста: безграмотные болваны, которые благодаря умению орудовать битой или бегать за мячом получают стипендии, на всех плюют и вдобавок уводят лучших девушек. Линклейтер, сам в колледже игравший в футбол и бейсбол (и поставивший ремейк «Несносных медведей»), делает героями именно их — безусловно, и в интересах комедии, но не только. Его бейсболисты, каждый из которых щедро одарен индивидуальными комическими, но и трогательными чертами: один целыми днями названивает любимой в деревню, другой заключает идиотские пари, третий любуется в зеркале своей задницей и так далее — квинтэссенция американской молодости. Их зацикленность на сексе, выпивке и прочих безобидных развлечениях, присущий им дух бессмысленного соперничества — качества позитивные, своего рода стоицизм, проявляющийся в готовности жить сегодняшним днем, просыпаться с естественным только в юности краткосрочным оптимизмом, притом что они, как всякие спортсмены, знают цену поражения. Завтра наступит 1 сентября, послезавтра тебя посадят на скамейку или вовсе выгонят из команды, но это не значит, что надо впадать в уныние уже сейчас.

Фильм обыгрывает клише популярных студенческих комедий той эпохи — «Зверинца в стиле «Нэшнл Лампун», «Мести придурков» и т. д. — одновременно очеловечивая их и ласково иронизируя над их архаичными свойствами, например задорным сексизмом (и тут неизбежно мелькнет безымянный бюст на пол-экрана). В этом нет ни капли праведного возмущения, но назвать «Каждому свое» ностальгическим тоже будет натяжкой: это слишком безоблачный, слишком стилизованный мир, чтобы можно было всерьез поверить в его существование. Галерея удивительных усов, невероятных рубах, фантастических автомобилей — и, конечно, сборник несмолкающей музыки. Тут поменьше вечных хитов, чем в «Сбитых с толку», но набор по-своему более интересный, поскольку год действия подталкивает к разнообразию: есть и хард-рок (название фильма, «Everybody Wants Some!», — песня Van Halen), и диско, и нью-вейв, и все что угодно. Первый большой хип-хоп-хит — «Rapperʼs Delight» — герои исполняют сами. С дискотеки они направляются в клуб кантри, а оттуда — на панк-концерт. Подрыгаться под диско-шаром, поскакать на электрической лошади, побеситься в слэме, отправиться на вечеринку актеров — бейсболисты не принадлежат никакой субкультуре, а потому с одинаковой готовностью открыты всем.

И лирическая линия, без которой трудно представить фильм Линклейтера, соединяет питчера с не лишенной некоторого снобизма студенткой с театрального отделения (Зои Дойч). Любой другой режиссер построил бы на этом половину действия, Линклейтер делает это так естественно, почти лениво, словно они попутчики в поезде на Вену — для того чтобы найти общий язык, им хватает одного изумительно поставленного телефонного разговора. Буквально пара их совместных сцен, служащих поэтическим контрапунктом суровой прозе мужской раздевалки, превращает эту очаровательную, дышащую энергией комедию в нечто большее, придавая ей, в частности, оттенок горечи. Только Линклейтер может подытожить двухчасовой дебош мифом о Сизифе, не выглядя при этом претенциозным кретином. Кончается последний летний уикенд, кончается фильм, но еще какое-то время кажется, что катить в гору камень не так уж невыносимо.