Фильм

Человек из Лондона

Предпоследний фильм режиссера, предпоследняя ступень в непроницаемую ни для чего, кроме пронзительной мелодии Михая Вига, тьму, учитывая, что предыдущие ступени уже находили по ту сторону кинематографического ада и теперь уже списать все на первоисточник не получится – в основе этого фильма лежит не еще одна книга Краснахоркаи, а роман Жоржа Сименона, правда узнать его будет не так просто – над сценарием как следует поработал все тот же Краснахоркаи. Обычный работник обычного порта в ночную смену становится случайным свидетелем обычного убийства, после которого остается совсем не обычный, а полный денег чемодан, с которым надо что-то делать. Для паромщика – это шанс изменить свою жизнь, добиться чего-то, но он не знает как, и в результате все возвращается к тому, с чего начиналось – из кругов ада, особенно если они начертаны фильмом Бела Тарра, который вновь делает вид, что использует эстетику фильма нуара, проводя пунктирную параллель с «Проклятием», выбраться не так уж просто.

Для любого человека, хотя бы поверхностно знакомого с поздним творчеством Бела Тарра никаких иллюзий о том, что в фильме по Жоржу Симменону, поставленном в стилистике фильмов нуар будет какой-то «нуар», детектив или даже сильный интригующий неожиданными поворотами сюжет, быть не должно. Для режиссера все это лишь повод построить свой собственный, уникальный, узнаваемый мир полутонов черного и темного, нагнать атмосферы безысходности, загипнотизировать зрителя бесконечно движущимися машинами в медленно двигающихся мертвых длинных планах, еще раз рассказать о том, что все тщетно. В это сложно поверить, но так оно есть на самом деле – по вполне безобидному роману Сименона Тарр ставит свой самый безысходный и мрачный фильм, в которых даже грязь куда-то растворяется, будто вымерзает под этим неуютным взором всевидящей линзы камеры.

Этот фильм в некотором смысле подводит черту под размышлениями на тему обреченности человеческого бытия, при этом выводы напрашиваются не самые веселые. Если в «Проклятье» цикличность оправдывалась довлеющим над героем роком, в «Сатанинском танго» - магнетизмом Иримиаша, а в «Гармониях Веркмейстера» и вовсе целым комплексом внешних факторов, от магического Принца до теоретика Веркмейстера, то сейчас, казалось бы, все в руках человека, но он не может сделать и шага. Он даже не может дышать. Не очень оптимистично, и, вероятно, не при самом лучшем содержании, но в еще одной убедительно мощной форме.