Фильм

Притворись моей женой

Холостой пластический хирург (Сэндлер) соблазняет женщин, прикидываясь хорошим семьянином, которого угнетает жена. Всерьез влюбившись в сексуальную учительницу математики на двадцать лет младше себя (Декер), он встает перед необходимостью предъявить жену — и заставляет притвориться ею свою участливую ассистентку (Энистон). Через какое-то время во все более масштабную и дорогостоящую мистификацию оказываются втянуты дети ассистентки — мальчик, который все время какает (Глак), и девочка, которая все время кривляется (Мэдисон), — а также кузен хирурга (Свордсон), который старательно изображает немецкий акцент. По сложным причинам все они отправляются на Гавайи, где много раз подряд встречают Николь Кидман в роли женщины-говна.

Очередное произведение тандема актера Адама Сэндлера и режиссера Денниса Дугана продолжает намеченный в фильмах «Чак и Ларри: Пожарная свадьба» и «Не шутите с Зоханом» мотив идиотского обмана, ведущего к потоку физиологических шуток, — на этот раз вольно интерпретируя бульварную пьесу «Цветок кактуса» французов Греди и Барийе (авторов, среди прочего, первоисточника «Отчаянной домохозяйки» Озона). Поскольку прежние шедевры Сэндлера и Дугана, даже «Одноклассники», при всей своей чудовищности приносили ощутимую прибыль, появление фильма «Притворись моей женой» так или иначе было неизбежным — и он даже оказался не таким ужасным, каким мог бы быть. После трудновыносимого в своей пластмассовости зачина — герои, скажем, знакомятся на вечеринке, идут к морю заняться сексом и просыпаются на ложе из живописных индийских покрывал — фильм с каждой минутой становится все менее тошнотворным, примерно повторяя траекторию романтических интересов хирурга, которые предсказуемо скользят от слушающей группу ’N Sync учительницы к, по счастью, не имеющей заметных культурных запросов медсестре. Можно сказать, к финалу авторам даже удается изобразить что-то похожее на вкус — если, конечно, сделать поправку на то, что это фильм, в котором каждую минуту кто-нибудь получает в промежность, падает в грязь или поднимает ягодицами кокос. Возникающий ближе к концу неожиданный оммаж фильму Сергея Дворцевого «Тюльпан» — вторая в истории кино сцена реанимации овцы по методу «рот в рот» — и вовсе почти искупает все недостатки ленты и сводит суммарное впечатление от просмотра к довольно почетной для этих авторов нулевой сумме.