Фильм

Семейная жизнь

От времени роспись на стенах пожухла, а где-то исчезла вовсе. Под потолком — паутина. Пахнет плесенью: сквозные трещины пропускают влагу, после дождя из стен выползают черви и Калигари слизывает их языком. Калигари — это блохастый семейный ангел, пес; про него и червей Мареку (Новицкий), составившему компанию своему приятелю, конструктору Виту (Ольбрыхский), когда того телеграммой родные вызвали в эту глушь в связи с ухудшением здоровья отца (Кречмар), рассказывает взбалмошная рыжая дамочка, буквально свалившаяся ему на голову, точнее, спустившаяся с крон яблони подобно Тарзану на самодельной лиане — старшая сестра Вита, Белла (Коморовская в своем победоносном кинодебюте). С нее начинается наше и Марека знакомство с паноптикумом, какой представляет из себя семья Вита, с которой тот давно прекратил отношения. Прежде они владели стеклодувным заводом тут неподалеку. После войны и прихода коммунистов завод национализировали. Мать сбежала в Америку, Вит вырос при социализме и считает привязанность домашних к своему былому величию бредом. Кроме играющей на старых развалинах в свой экзальтированный театр одного актера Беллы и лишаястого Калигари есть еще тетка (Миколайска) — старая косматая ведьма, ну и, собственно, отец — его силуэт появляется в конце длинного коридора в контровом свете, так что лица не разобрать, и потом еще долго-долго он, неузнанный, приближается к гостям этаким убийцей из детектива фрейдистского психоанализа. Представление, с детства раздражавшее Вита до того, что он сбежал в столицу, возобновляется в новом сезоне.

Свою вторую картину мэтр польского кино, лауреат всевозможных золотых львов, орлов и куропаток Кшиштоф Занусси (мы показывали его фильмы «Квартальный отчет» и «Если ты где-нибудь есть») нынче склонен вспоминать с мягкой иронией. Да и виданое ли дело: подобно тому, как в первой фазе своей карьеры Франсуа Озон с упоением играл то в Фассбиндера, то в Дугласа Серка, молодой Занусси в «Семейной жизни» опрокинул в Польшу победившего социализма Чехова, Бергмана, Висконти, Юджина О’Нила и бог знает что еще, предположительно никак не способное пожениться с бодрой и пресноватой действительностью начала 1970-х, когда довоенное прошлое выместилось из человеческой памяти на страницы школьных учебников истории, а до Солидарности и демонтажа памятника Ленину в Гданьске (в котором Даниэль Ольбрыхский, исполнитель роли Вита, примет самое непосредственное участие) оставалось почти 10 лет. И все же фильм был принят критикой на ура – и в Польше, и в СССР. И, кстати, в США. То качество Занусси, которое заставляет сегодня видеть в нем как в человеке большого дипломата, позволяло тогда ему как художнику безболезненно ступать по лезвию идеологического ножа. Он — один из немногих, кто наделен даром овеществлять диалектику в кино. Любая эмоция, любой поступок, любое явление — это реакция; человеческие качества, гражданская позиция, сама жизнь начинаются там, где мы приходим в соприкосновение с иной материей и начинаем реагировать. В минуту слабости, когда погаснет день за окном, отец проронит Виту: «Ты живешь тем, чтобы мне что-то доказать, живешь наперекор мне, Белле, тетке, наперекор этому дому, и поэтому, когда мы исчезнем, ты почувствуешь огромную пустоту». Марксистские ли единство и борьба противоположностей, буддистские ли инь и янь — Занусси в своем кино транслирует именно их мерцание, побуждая всякий разум, какой бы идеологией он не был подкован, погрузиться в гипнотическое состояние всеприятия, подобно тому как танец огня и движение волн пригвождают к себе человеческий взгляд.