Фильм

Изгнание

Мудрый, сложный, жестокий фильм. Как и первая лента Звягинцева. Не идет из головы вторые сутки.

Притча о мире без любви. Типовая ячейка "среднего класса": Алекс, вынужденный ради заработка надолго отлучаться из дома, его супруга Вера и двое детей. Однажды они приезжают в деревенский дом, некогда принадлежавший отцу Алекса - своеобразная сельская идиллия, воспоминание о садах Эдема.

Дом удивительно красив, но в этом мире нет любви и нет света. Каждый в этом доме, не исключая детей, уже давно слышит только себя и не хочет слышать другого. Первой против мира без любви бунтует Вера - демонстративно и по-своему жестоко, надеясь на возвращение доверительных отношений. Но в ее бунте также нет любви, нет доверия, и событие, которое должно было стать большой радостью - ожидание нового ребенка - приводит к цепочке трагедий. Фильм поставлен по произведению У.Сарояна "The Laughing Matter" - "Смешной вопрос".

В конце фильма Алекс запирает дом - второе изгнание совершилось. Первое, ветхозаветное - за нарушение запрета Господа о вкушении плода от древа познания добра и зла. Второе - за нарушение новозаветной заповеди "да любите друг друга". Единственная цитата из Писания, которая звучит в фильме - слова ап.Павла из 1 Послания к Коринфянам, которые часто называют "Гимном любви".

Фильм напрямую перекликается с "Жертвоприношением" Тарковского, фильмами Бергмана, новеллистикой Дюренматта. Большое европейское кино.

Препарат профессора Гибберна

Андрей Звягинцев. “Изгнание”

Вторая полнометражная картина триумфатора Венеции Андрея Звягинцева “Изгнание” была встречена зрителем довольно холодно. После первых просмотров в рядах даже “продвинутых” синефилов царило недоумение. Кто-кто вяло аплодировал, кто-то недовольно ворчал, а уж, после того, как синефилы прочитали разгромные рецензии знатных киноведов, поток критики обрушился на Звягинцева как цунами на провинцию Ачех. Казалось, что проклятия и ругань смоют вчерашнего любимца в океан забвения, и утонет там Андрей вместе с Балуевым, Лавроненко и Марией Бонневи в придачу. Те, кто еще вчера дружно восторгался “Возвращением”, пожалели о былых восторгах – мол, “зря мы тогда “купились”. Те же, кто молча проглотил успех “Возвращения”, наконец-то облегчились, заявив, что “фильм – полное дерьмо”.

Екатерина Барабаш заявила, что Звягинцев изобрел “духовный гламур”, беспощадный по форме и бессмысленный по содержанию. Елена Ардабацкая отметила, что просмотр был трудным, поскольку в “Изгнании” - ничего нет: ни людей, ни запахов, только Пустота. Сам Роман Волобуев сначала больше ерничал насчет ультрамариновых хлебниц, а потом не выдержал и стал резать правду-матку. С его слов получалось, что, даже презираемый нынче Михалков, и то: “личность сложная, а Звягинцев - однослойная структура, он - хороший профессиональный режиссер, уровня среднего американского сериальщика, снимающий кино о том, что ему абсолютно до лампочки - из сугубо шкурных, притом, соображений, а поскольку он работает не в сегменте "моей прекрасной няни", а в сегменте русской, типа, духовности, его равнодушие, и тот факт, что он ни хрена не знает о тех глубокомысленных вещах, которые изображает в своих фильмах, - это и есть страшное. Даже мирно настроенный Сэм Клебанов сетовал: “Вроде бы в фильме постоянно предлагают подумать, какой смысл в этих религиозных параллелях. Может, мы, конечно, плохо думали, но что-то ничего не придумалось”.

Я не буду перечислять все претензии и нападки недовольных киноведов и кинозрительниц, скажу лишь, что, если не углубляться в детали, то критику “Изгнания” можно свести к трем пунктам:

1) Безымянность времени и места действия фильма
2) Искусственный сюжет
3) Отсутствие осмысленного содержания.

Давайте разберемся по порядку.

Время и место действия

Быть может, в каком-то другом фильме изнеженные склоны, нефритовая посуда и пылинки в лучах солнца были бы восприняты на ура, но в “Изгнании” изысканная эстетика зрителя оттолкнула. Маньеризм мизансцен, красоты пейзажей вкупе с маниакальным стремлением режиссера изгнать все приметы времени из кадра возвели между зрителем и фильмом стену непонимания. Многим казалось, что не люди, а безымянные призраки бродят в пустых комнатах и одиноких рощах, что режиссер пытается скрыть за красотой кадра нищету содержания. Так ли это? Давайте попробуем взглянуть на ситуацию с другой стороны.

Вы когда-нибудь пытались пересказать свой сон? Тогда, наверняка, испытали разочарование оттого, что невозможно передать такие понятные одному вам ощущения. Да, что там сновидения. Даже в дневной жизни есть такие изломы, такие переливы переживаний, такие “психологические пространства”, о которых нельзя рассказать, поскольку слов не хватает. Иногда может помочь поэзия, иногда музыка, а иногда и кино. Есть такая фраза: “сновидческое кино”. Это кино открывает порой такие пласты памяти, дает такие ощущения, которые могут быть и ярче, и богаче, чем, например, воспоминания о первой любви или поездке в Китай. Классическим примером сновидческого кино признается фильм Алексея Германа “Хрусталев, машину”. Я не могу говорить о других, но “Изгнание” мне напомнило переживание первого дня в Мадриде, переживание сначала такое выпуклое, шершавое что-ли, но потом совсем забытое. Почему-то именно первые дни в новом месте всегда стоят особняком. Конечно, психологическая реальность у каждого своя. Разумеется, кого-то эстетика фильма оставит равнодушным, и “это – правильно”. Посмотрите на кино и с этой стороны, быть может, какой-нибудь другой фильм разбудит в вас то, что не выразить словами. Впрочем, тут дело не только в сновидческом кино. Мнение о том, что кино из всех искусств ближе всех лежит к миру сновидений, разделяет чуть ли не половина киноведов, и могу только лишь с ним согласится.

Apropos, “Изгнание” снималось в южной Молдове в 5 километрах от города Вулканешты. Не знаю, где точно в Молдове проходили съемки “Зайца над бездной”, но как только я увидел пейзажи “Изгнания”, то сразу вспомнил и ленту Кеосаяна. Такая вот Молдавия, красивая и сентиментальная! Так что любая “безымянность” – вещь весьма относительная. Вопрос в широте кругозора.

Искусственность сюжета?

Можно ли сказать, что сюжет “Изгнания” искусственен? Смотря как смотреть. В самом деле, на первый взгляд, стройная история об измене, беременности, об отношениях мужчины и женщины, в конце фильма рассыпается как карточный домик. Виной тому – непостижимое для многих “жертвоприношение” главной героини. Особенно зрительницы возмущались и отмечали, что образ Веры – насквозь фальшив, что вместо женщины Звягинцев представил фантом, мужское представление о ней. Забавно, что и на IMDB у “Изгнания” между женской и мужской аудиторией наблюдается значительное расхождение в оценках. Если женщины в среднем оценили ленту на 6.4, то мужчины на 8.0. Такое случается довольно редко. Но, в чем дело: я убежден, что семейная драма, внешняя канва событий, есть лишь преддверие к более глубоким пластам фильма. В этом свете нелепость поступков Веры, ее измена, ее намеки и жертвенный аборт приобретает совсем иной оттенок. Интересно, что в связи с массовым внедрением теста на ДНК проблема супружеских измен всколыхнула в обществе небывалую полемику. Тут как тут подоспели “4 месяца, 3 недели, 2 дня” каннского лауреата румына Мунжиу и “Изгнание” Звягинцева, в связи, с чем в сетевых форумах началось беспощадное рубилово по поводу адюльтеров и связанных с ними абортов. Но в “Изгнании” аборт - лишь повод, а не предмет спора. Фильм не о нем, а о чем же?

21 ноября 2006 года в “Российской газете” было опубликовано интервью Андрея Звягинцева. На вопрос корреспондента Валерия Кичина об “Изгнании” режиссер говорит следующее:

Звягинцев: “…Вообще, надо сказать, что персонаж мне важен вовсе не как характер или социальный тип, а как носитель определенных идей. Не как индивидуальность, а как функция, воплощенная в теле этого актера или актрисы.

Валерий Кичин: Иными словами, вы понимаете фильм как действующую модель жизни?

Звягинцев: Да, как жизнеустройство. Не на бытовом уровне, а на метафизическом, возможно, даже мистическом. Примерно так было и с "Возвращением": там отец был не просто и не только конкретным человеком, а тоже определенной функцией, воплощением некой идеи. Впрочем, и дети тоже. Я так устроен: у меня интерес возникает, если я не столько открываю героя как характер, сколько нахожу ключ к его идее. Красота мира воплощается вовсе не через бесславные сражения в мире людей, живущем эмоциями, корыстью и страстями. Она выражается через битву в мире идей. Там эта битва нескончаема и прекрасна”.

Эти слова сразу переворачивают все с ног на голову. Добросовестный просмотр позволяет буквально с первых кадров увидеть за ворохом слов и событий историю с заботливо расставленными подсказками. Звягинцев вовсе не желал запутать зрителя. Наоборот, и самим фильмом и прямыми намеками в интервью он раскрывает все карты. Оказывается, что за внешней канвой событий открывается огромный мир, где все загадки превращаются в отгадку. Так о чем же этот фильм?

Cодержание и смысл фильма

В рецензиях на “Изгнание” неоднократно говорилось о его многочисленных аллюзиях, цитатах, метафорах, но в рецензиях эти аллюзии, намеки, цитаты рассыпались как бисер по полу. Казалось, что сюжет живет отдельно, а цитаты валяются отдельно. Отсюда и всеобщее недоумение. Между тем добросовестный, медленный просмотр фильма сразу же меняет отношение к нему.

0 минут 0 секунд – 4 минуты 18 секунд фильма

Первая сцена: Раскидистое древо зеленеет у проселочной дороги между пашней и полем, пока на горизонте не появляется автомобиль. Машина мчится по проселочной дороге, окутав клубами пыли это дерево, едет дальше.

Затем она уже мчится по шоссе между лесом и полем, трижды исчезая из виду.

Машина въезжает в город, в его индустриальное предместье. Клубы дыма валят из труб. Накрапывает, темнеет. Обратите внимание, если в начале машина движется в открытом пространстве, то теперь она движется то между заводскими стенами, то между каналом и вереницей домов. Иными словами, путь автомобиля строго ограничен.

Ни вправо, ни влево ехать нельзя. Несмотря на тревожное мерцание светофора, машина все движется вперед.

В этот момент путь машине преграждает железнодорожный состав. Все. Приехали. Начинается ливень. Водитель использует передышку для того, чтобы перевязать окровавленную руку, но как только шлагбаум поднимается, едет дальше. Наконец, автомобиль подъезжает к дому уже глубокой ночью, то есть въезжает в город авто днем, а подъезжает к дому ночью! Ночью! Что это за мегаполис такой, что ехать через него нужно с утра до поздней ночи!? Это ведь – не Токио и не Москва! Пробок не наблюдается.

Как это понимать? С первых секунд фильма режиссер начинает играть со зрителем в какую-то страшную, немыслимую игру, но почти никто этого не замечает! Обыденное, земное мировоззрение остается позади, и, мы падаем, падаем, падаем в сон, миф, некое метафизическое пространство. Здесь в этом зазеркалье, в этой заресничной стране, все вдруг становиться ясно. Итак, машина, поле, лес, город. Вот! Это же прямой пересказ истории Цивилизации, а точнее историософский нарратив с его традиционным членением времени на три периода: Античность (поле), Средние Века (лес) и Новое Время (город). Дорога в этом ракурсе становится самой Метаисторией, а Дерево - символом Эдема или доисторического Рая.

Вот так вот! “Все детки, все цыплятки, слезай – приехали”. Ни много, ни мало “Изгнание” начинается с вынесения приговора, со своеобразного “Заката Европы” от Звягинцева. Тысячелетняя история спрессована в четыре с половиной минуты. Начав движение утром в цветущем Рае, цивилизация закончила его в кромешном мраке - дальше пути нет. Дальше нет? А вообще? Есть ли выход вообще? Есть ли альтернатива движению вперед на “Машине”?

4 минуты 18 секунд – 9 минут 31 секунда

Выясняется, что водителя авто зовут Марк, и приехал он в дом младшего брата – Алекса. Имя “Марк” происходит, предположительно, от латинского слова “Маркус”, то бишь, “молоток, кувалда”. Окровавленному Марку нужен отдых и ночлег. Но не только. Ему нужна помощь. Эту помощь ему оказывает Алекс - Марк отклоняет предложение Алекса позвать врача. Именно Алекс вынимает пулю из плеча Марка, а затем смывает его кровь. Как выяснится дальше, отказ от врачей оказался весьма дальновидным шагом.

В течение всего фильма Марк являет собой образец запредельного мужества и самоотречения. Вечный странник, привыкший во всем полагаться только на самого себя, самый мужественный и героический персонаж, Марк оказывается и самым уязвимым. Если Вера идет на смерть сама, то Марк буквально увядает на глазах. Израненный, измотанный и больной Марк умирает от сердечного приступа.

Младший брат – натура не столь однозначная. С одной стороны, угрюмый и немногословный Алекс похож на брата в его “само-стоянии”, в стремлении все решать самому. С другой стороны, Алекс все время колеблется. Это уже не “молоток”, не “кувалда”. Имя “Александр” происходит от греческих слов "Алекс" - защитник и "Андрос" – “мужчина”. Алекс не торопится с принятием решений. Его способность колебаться, пропускать решение через сомнения, то есть склонность размышлять, оказывается для него колоссальным преимуществом. Алекс останется жить.

Итак, Марк нашел временный приют у брата. В это время Алекс ему сообщает о том, что некий Роберт пообещал ему двухмесячную работу, после которой он собирается посетить родительский дом. Иначе говоря, если путь Марка - движение в город, то путь Алекса движение из города туда, откуда только что приехал Марк. Даже в этой малозаметной детали братья отличаются друг от друга, но главное отличие Алекса от Марка заключается в том, что у него есть Вера.

9 минут 31 секунда - 11 минут 49 секунд

Жена Алекса - Вера - существо совершенно загадочное. Вера почти всегда зависима и безынициативна. Кажется, что ее удел - страдания и слезы. Однако именно Вера является сюжетным центром, катализатором драмы. Ее противоречивые поступки ломают сюжет фильма о коленку, ее монолог о детях и родителях приводит зрителя в полное недоумение. Как известно, слово “вера” в русском языке – не только женское имя. А что, если Вера – не только жена Алекса, не только мать его детей, - но еще и “вера”, то есть “убеждение”, “вера во что-то”, религиозная категория? Как тогда она впишется в структуру сюжета? Давайте подумаем.

По прошествии некого количества времени, Вера, Алекс едут в поезде. Едут не одни, а с детьми: мальчиком и девочкой. Сына зовут - Кир, а дочь - Ева. Несмотря на то, что “вера” у Алекса все-таки есть, существует она как бы отдельно, словно в параллельном мире. Несмотря на обручальные кольца, между ними разверзлась пропасть отчуждения.

И на брачном ложе, и в купе поезда они сидят порознь. Более того, сидят порознь не только они. Алекс сидит с сыном, а Вера с дочерью. В течение всего фильма Звягинцев разъединяет, отчуждает друг от друга мужских и женских героев неоднократно.

Это, видно хотя бы по структуре мизансцены “в купе поезда”. Если отношения Веры с мужской половиной семьи находятся в трагическом разрыве, то отношения Веры – и ее дочери Евы находится в счастливом единении.

Как только поезд подъезжает к месту назначения, солнечный свет освещает Веру как знак, как божественное свидетельство. Лицо Веры озаряет улыбка.

С маниакальной настойчивостью режиссер уподобляет город Царству Ночи, а окрестности Дома Отца Светлому Раю. Поезд прибывает на место назначения, семья выходит на перрон. Даже форма станции намекает о разновекторности этих миров – одна стрела указывает налево, другая - направо. Здесь малозаметным, но значимым эпизодом является следующий: Вера замешкалась с вещами, а Алекс и Кир уходят вперед. Ева остается с Верой, но срывается с места и присоединяется к отцу и брату, оставляя Веру одну. Как окажется, неспроста.

11 минут 53 секунды – 19 минут 37 секунд

Покинув город, семья возвращается в дом отца Алекса. Почему туда? Что в нем такого? Если не спешить, то можно заметить, что от внешнего мира дом отделен глубоким оврагом. Овраг перекрыт деревянным мостиком. Перед мостиком стоит телеграфный столб.

И, вдруг, этот столб, а точнее лишь его крестообразная верхушка начинает мелькать буквально с любого ракурса. Посмотрите фильм внимательно. Неприметный поначалу крест настойчиво попадает в центр кадра. На него смотрит Георгий и Виктор, Алекс и Кир. Этот крест виднеется из каждого окна, из любой комнаты. Широкий крест находится на фасаде дома. Кроме того, камера останавливает взор на крестообразных стропилах, оконных рамах и дверных балках в виде креста.

Налицо - недвусмысленное свидетельство: отцовский дом, семейная колыбель – ни что иное, как Дом Бога, Церковь или Христианство в целом. Там, за оврагом, еще стоят машины, там гуляют отары баранов, а здесь – Дом Бога как место последней надежды. Дом Бога предан забвению людьми точно так же, как и христианство почти повсеместно в современной Европе. Остались только потухший очаг и серый пепел.

Тем не менее, Алекс, Вера, Кир и Ева начинают его осваивать, селиться в его комнатах. Открываются ставни, снова огонь пылает в камине, а свет озаряет темные уголки. Кажется, что забытый храм вернется к жизни. Вернется ли? С первых минут что-то тревожное витает в воздухе. Кир, листая страницы книги, открывает загадочную репродукцию, на которой изображены три фигуры то ли оккультного, то ли фольклорного характера. Он же спрашивает Алекса о присутствующем в доме странном запахе, но ответа не получает.

Решающее значение отдано символике воды. Известно, что вода как символ жизни многократно использовалась в эзотерике, живописи и кино. В “Изгнании” вода, а точнее ее отсутствие, жажда воды несет в себе зловещий смысл. Еще по дороге домой, Ева заявляет, что хочет пить. Затем в эпицентр беседы между Киром и Алексом попадает некий источник, расположенный в саду грецких орехов. Алекс отвечает, что в сад, то есть, к источнику, можно идти только после купания. Купание или омовение выступает здесь как аллюзия на таинство крещения, то есть попасть в сад или Эдем, можно только крестившись.

Вездесущий крест, омовение, овраг, Дом Отца – только начало в бесконечной веренице библейских, исторических и христианских аллюзий, которые не только торчат повсюду из внешней событийности, но и ложатся в четкую последовательность, складываются в несколько линий повествования. Каждая линия – библейская, метаисторическая, семейная влияет и зависит от других линий, а каждый эпизод отражается в зеркалах разных смысловых уровней. При этом самое важное заключается в том, что не притча объясняет действительность, а действительность объясняет притчу. В интервью Ксении Голубович Звягинцев заявляет: Мало кто задумывался, что под любым событием его собственной жизни лежит “миф”, “схема”, какой-то поворот, который известен человечеству уже миллионы лет. Мы не проживаем какие-то новые судьбы, мы не совершаем новых деяний. Все деяния уже написаны на небесах или лежат в нашем древнем мозге”. Иными словами кинематограф Звягинцева – есть ничто иное, как отголосок уже подзабытого философского направления как структурализм.

Алекс, Вера, Кир и Ева поднимаются на возвышенность и оказываются в дивной роще, напоминающей Эдем. Там когда-то был источник. Вода из источника стекала по ручью вниз, проходила под домом, вращал его жернов. Можно предположить, источник в Эдеме, течение воды, работа жернова, мельница сообщала Дому Бога жизнь. Однако источник пересох. Алекс еще видел воду в источнике, но Кир уже нет. На вопрос Кира, почему пересох ручей, Алекс отвечает: “Бог его знает”. Таким образом, если раньше Небесный Эдем поил живительной водой Церковь, то теперь по воле Бога – уже нет. Налицо параллелизм “засухи” в христианской жизни и в жизни современной семьи. При этом неважно, что является причиной, а что следствием.

19 минут 37 секунд - 21 минута 42 секунды

Тетива сюжета натягивается. Эпизод начинается с диалога Веры и Евы. Вера готовит салат из яблок и называет свою дочь “зайкой” или “солнечным светом”. Ева вдруг ощетинилась: она не хочет больше быть “солнечным светом”. Она хочет быть только “Евой”.

Другими словами, Новая Женщина - Ева, также желает найти себя в само-стоянии, в собственной, автономной женской сущности, как и Новый Человек - Марк хочет найти себя в автономности мужской. Для Веры отречение Евы - катастрофа. Если смотреть на этот эпизод как семейную историю, то ее реакция выглядит неестественной, парадоксальной. В ее глазах написан ужас. Мать не может так реагировать на невинный каприз дочери. Все же “Изгнание” – это не “дочки-матери”. Единственно возможный ответ: Ева отрекается от Веры, от “солнечной” своей сущности. Иными словами, Ева лишает Веру последней надежды, надежды передать себя человечеству, ведь Кир и Алекс уже чужды Вере, а все ее чаяния были связаны только с Евой или с женской половиной человечества. Теперь все связи порваны. Теперь Вере необходим какой-то выход, какая-то иная возможность и эту возможность она находит.

Вера говорит Алексу, что ждет ребенка, но этот ребенок “не твой”. Таким образом, ребенок, бытие которого ставится под вопрос, становится возможностью спасения для Веры. Этот возможный ребенок и стал причиной конфликта между Верой и Алексом. Алекс потрясен, раздавлен заявлением Веры. Последняя делает тщетные попытки объясниться с ним, а в ретроспекции дает “метафизическое объяснение” Роберту, но это “объяснение” требует колоссального усилия от внимающего, а Алекс не способен не только понять, но и выслушать Веру.

Логика поступков Веры ставит в тупик не только Алекса, но и зрителя. Ее жертва кажется немыслимой, необъяснимой. Как выяснится, ее жертва – почти абсурдна, но абсурдна она только на первый взгляд. Знаменитая максима “Credo quia absurdum est” или “верую, ибо абсурдно” является парафразом фрагмента сочинения раннехристианского апологета Тертуллиана “О плоти Христа”, где в полемике с гностиком Маркионом он пишет: “И Сын Божий умер: это бесспорно, ибо нелепо. И, погребённый, воскрес: это несомненно, ибо невозможно”. Вера – абсурдна, но ведь и Бытие в своих предельных основаниях и Вселенная в своих законах с точки зрения человеческой повседневности – не менее абсурдны. И все же, несмотря на то, что эти законы кажутся непостижимыми и абсурдными, они не перестают быть законами. Они не опускаются до повседневного, обыденного сознания. Наоборот, Человек должен подняться до их высоты и никак иначе.

Точно таким же образом, требование Веры (веры) к Алексу (Человеку) принять ее и (и его) ребенка – иррационально и непостижимо. Для принятия Веры необходимо совершить интеллектуальное усилие, совершить прыжок через бездну непонимания. И все равно требование Веры - абсолютно необходимо, поскольку Вера - бесценный дар, условие существования человека. Алекс не смог оказаться на высоте этого требования. Он уходит от Веры. Наступает черная ночь.

На проселочной дороге Алекс встречает машину. За рулем некий Макс (“Величайший”, лат.), сын Георгия (“Земледелец”, греч.). Макс предлагает Алексу его подвести. Алекс соглашается. Макс хорошо знает Алекса, поскольку работает в городе почтальоном (вестником?), но Алекс его не помнит. Он доезжает с Максом до того же полустанка, что и по приезде. Оттуда он звонит по телефону Марку, рассказывает о необходимости встречи. Марк соглашается. Впрочем, что-то мешает Алексу. Несмотря на то, что загадочный Макс отдает ему свою машину, Алекс не доезжает до города. На перепутье времен, на пограничье Града Божьего и Града Земного, мятущийся Алекс выбирает Веру. Он останавливает машину точно на границе между лесопосадкой и безлесьем. Ночь в очередной раз сменяется утром, а мрак – светом.

30 минут 57 секунд – 39 минут 14 секунд

Придя домой, Алекс ведет себя так, словно желает найти примирение с Верой. Однако стоит Вере лишь начать с ним разговор, Алекс снова заставляет ее замолчать. Он просто не в силах ее слушать. Ее слова для него невыносимы.

В этот момент в сюжет фильма вплетается целая вереница новых персонажей. Они общаются с Алексом словно родственники, которые не виделись много лет. Словно не находя опору в Вере, Алекс ищет ее в своей старой семье. Сначала он приглашает на вечер в гости семью Виктора, а потом едет в гости к Георгию. Георгий, убеленный сединой старик, приезжает к Алексу на машине и увозит его с детьми к себе на ферму. При встрече с удрученным Алексом Георгий светится счастьем. Видно, что приезд Алекса для него - великий праздник. В ходе разговора выясняется, что Алекс не был дома уже 12 лет. Отец “больно” тосковал по нему и умер, так и не увидев своих внуков. Для Георгия уход Марка и Алекса – тоже загадка: “Жили люди. Все хорошо вроде – и на тебе... Никогда не знаешь, что тебя ждет”. Тем не менее, Георгий все так же переполнен радостью... Во дворе фермы много пшеницы. Георгий знакомит Кира с осликом, ведет его на мельницу, как будто открывает ему свой мир, стараясь его заинтересовать, увлечь за собой. Мельница расположена высоко, она словно парит в поднебесье.

В 15-ой главе Евангелия от Луки, можно найти знаменитую притчу о блудном сыне, которую Иисус рассказывает своим ученикам. В притче речь идет об отце и двух его сыновьях. Младший сын, потребовав половину состояния, ушел от отца, но, истратив все свои средства, после многолетних мытарств и страданий вернулся обратно. Он уже не надеялся на отцовскую милость, и вернулся, просто желая не умереть с голоду – ведь у отца хлеба было всегда вдоволь. Отец же, вопреки его ожиданиям, вместо гнева выказал превеликую радость и подарил ему сандалии, перстень и откормленного теленка.

Очевидно, что эпизод с Георгием есть перепев евангельской притчи, где образы отца и сына перенесены сразу на нескольких персонажей – отца Алекса и Георгия – с одной стороны, и Алекса, Марка и Кира - с другой. В контексте фильма поездка на ферму Георгия может быть истолкована как спасительный шанс для Алекса: Бог открывает свои щедроты для Человека, Бог ничего не требует от Человека кроме любви, но Человек остается глух, оказываясь неспособным эти дары принять. Алекс уходит в себя, не обращает на Георгия никакого внимания. Он ищет спасение самостоятельно и еще больше увязает в трясине грехопадения. Поэтому не найдя Сына в Алексе Георгий обращает такое внимание на Кира. Заметьте, Георгий почему-то игнорирует Еву. Богочеловеком Нового Завета.

В 12-ой главе Евангелия от Иоанна сказано: “Иисус же найдя осленка, сел на него…”, и далее, “Не бойся дочь Сиона, вот, Царь твой грядет, сидя на молодом Осле“. Другими словами, Георгий в этом эпизоде выступает в качестве Отца и по отношению к Алексу, и по отношению к Киру, то есть, наткнувшись на непонимание Алекса, Георгий ищет нового Спасителя в Кире. Мизансцена с перекрещиванием рук Кира и Георгия напоминает фрагмент фрески Микеланджело “Сотворение Адама”. Бог вдыхает жизнь в человека, протягивая руку к его руке: мертвая глина оживает от божественного прикосновения. Адам рождается в тот миг, когда рука Бога в ипостаси Отца и рука Адама касаются друг друга. Согласно христианской апологетике, Адам - прообраз Христа. Если Адам был первым человеком Ветхого Завета, то Христос богочеловеком Нового Завета. Интересно, что в 2007-м выходит обласканная критикой и любимая мной картина Бориса Попогребского “Простые вещи”, где “Рождение Адама” цитируется тоже.

39 минут 14 секунд – 50 минут 16 секунд

Эпизод с приездом семьи Виктора развивает тему “спасения”. Алекс предпринимает очередную попытку сближения с женой, но робкие слова Веры снова приводят его в ярость и он бьет ее наотмашь. Я не знаю, что именно хотел сказать Звягинцев этим эпизодом, отмечу лишь, что после приезда семьи Виктора непонимание разделяет уже не только Веру и Алекса, но и простирается на всех мужских и женских персонажей фильма. Точно также как Алекс не может понять Веру, Кир не может понять свою сестру - Еву и трех дочерей Виктора - Флору, Фаину и Фриду. Не в силах понять своих дочек и сам Виктор.

Дети начинают играть в прятки, и тут обнаруживается, что, несмотря на якобы общие правила игры, дочки Виктора и Ева играют по иным правилам для Кира совершенно непонятным. Кир и Фаина соревнуются в том, кто первый добежит до дерева. Кир прибегает первым, но для его сестры это ничего не значит: “нет, она – первая”, - заявляет Ева. Флора вообще выходит за условные рамки игры и оказывается в саду, где и находит ее Кир.

Дети идут по лесу и ведут неторопливую беседу. В одном из эпизодов фильма по этому же лесу гуляют Алекс и Вера, но обратите внимание, “гуляют” они в противоположную сторону. В чем тут дело? В книге “Бытие”, глава третья, говорится: “И изгнал Адама, и поставил на востоке у сада Едемского Херувима и пламенный меч обращающийся, чтобы охранять путь к дереву жизни”. Иными словами, изгнание Адама и Евы происходило почему-то через восточные ворота, а не какие-нибудь северо-западные или как-нибудь вообще без ворот. Если посмотреть на обычную географическую карту, то можно увидеть, что восток расположен слева. У итальянского живописца Мазьяччо на картине “Изгнание из Рая” изображены изгоняемые Адам и Ева. У Мазьяччо Адам и Ева движутся справа налево. Алекс и Вера у Звягинцева тоже “идут налево”, то есть на восток.

А вот Флора и Кир “назло” предкам гуляют слева направо или с Востока на Запад. Дабы не увязнуть в ненужных политических инсинуациях, предположу, что прогулка Кира и Флоры является антитезой “Изгнания” Адама и Евы, своеобразным “Обретением Рая”.

Не только Вера, но и все женщины в “Изгнании” ведут себя очень странно подобно инопланетянке Нийе, “посланнице с планеты Десса”. Кульминацией непонимания становится странный разговор между Виктором, Алексом и Максом. Виктор замечает, что творится нечто непонятное, и он лишь смутно догадывается - ЧТО. К Виктору подходит его дочка - Фаина. Она не хочет больше играть и говорит, что ей надоело. Вдруг Фаина отходит и становится на голову. Для нее такое перевернутое состояние почти естественно. Она может простоять вверх тормашками целый час. Виктор замечает: “Заведите себе трех дочерей – и можете считать, что вы завели себе еще трех жен”. Когда же Виктор пытается стать на голову, он сразу падает.

Здесь мне бы хотелось оставить на минутку сюжетные коллизии и отметить необыкновенный артистизм ленинградского актера Игорь Сергеева. Обычно, говоря об “Изгнании”, рецензенты отмечают мощную игру Константина Лавроненко, Александра Балуева, Марии Бонневи. Ну, что тут добавить, если Лавроненко получил в Каннах приз за лучшую мужскую роль, но и второй план здесь тоже хорош. На меня всегда производили впечатление фильмы, где эпизодические персонажи похожи на живых людей, а не на биомассу. В этом отношении “Изгнание” – безупречно. “Девчонки из семьи Виктора” – Фаина, Флора и Фрида или Света Кашелкина, Элизабет Данцингер и Ярослава Николаева, соответственно, – настоящие мурлетки с бездной обаяния, а игра их “отца” в застольной сцене заслуживает специального денежного вознаграждения.

Может быть поэтому, роль “вестника” в этот момент берет на себя довольно неприметный персонаж. В то время как Алекс, Виктор и Макс пьют вино и беседуют о непостижимости женщин, женщины, как водится, на кухне говорят о детях. Разговаривают Вера и жена Виктора – Лиза. Здесь можно узнать много интересного. Ничего не зная о беременности, Лиза начинает намекать Вере о необходимости третьего ребенка: “Бог Троицу любит”. Вообще, мотив Троицы повторяется в “Изгнании” множество раз: У Виктора трое дочек, Макс, Алекс и Виктор беседуют втроем, на старых фотографиях в доме можно увидеть, что у Марка было трое детей. В фильме три главных мужских персонажа: Алекс, Марк и Роберт. Кто же такая Лиза или Лизавета?

...В Евангелии от Луки в первой главе сообщается, что к Деве Марии явился архангел Гавриил с вестью о грядущем рождении от неё Спасителя мира. Сомневаясь, Святая Дева задала ангелу вопрос: “Как будет это, когда я мужа не знаю?”. На что ангел ответил: “Святой Дух найдет на тебя, и сила Всевышнего осенит тебя”, а затем в подтверждение, “что у Бога не останется бессильным никакое слово” привёл пример её родственницы Елизаветы. Праведная Елизавета — мать Иоанна Крестителя, супруга священника Захарии. Согласно апостолу Луке — двоюродная сестра девы Марии. Мария приходит навестить свою беременную кузину, и Елизавета первая рассказывает ей о грядущей судьбе.

Если святая Дева родила Спасителя, то Елизавета стала матерью для Иоанна Крестителя. Святая Дева, как и Елизавета, приняла волю Бога. Слова Богородицы “Се, раба Господня; да будет Мне по слову твоему” стали моментом непорочного зачатия, а весть архангела Гавриила - Благовещением. Благовещение рассматривалось как первый акт искупления, в котором послушание Девы уравновешивает непослушание Евы. Святая Дева становится “новой Евой”. Считается, что Бог отправил архангела с благой вестью в 25 марта, а ведь 25 марта - день Сотворения Мира.

Таким образом, человечеству был дан второй шанс. Аналогичным образом второй шанс дается семье Алекса, но если первое божественное послание было отправлено Алексу через Георгия, то теперь Вере через Елизавету. Согласно логике иносказания, которое идет параллельно внешней канве событий, Лиза - вестник Бога.

50 минут 16 секунд – 01 час 01 минута 22 секунды

Не все так просто в подлунном мире. Раздается звонок, и Алекс узнает, что на железнодорожной станции его ждет Марк. Алекс вынужден оставить гостей. Он берет с собой Кира. Ева тоже желает ехать, но, несмотря на ее мольбы, Алекс оставляет дочку дома. В дороге Кир рассказывает Алексу о том, что в период отсутствия Алекса Веру навещал Роберт... Навещал Роберт, вот такие вот дела...

Фильм, от которого все живое внутри сжимается.
От которого не просто молчаливо слезы льются, а хочется плакать горько и навзрыд.
Люди, если у вас есть капелька души, не ищите в этом фильме "сумашедшую женщину, с нелюбимым мужем и нелюбимыми детьми, перекладывающую груз ответственности....".
Это притча. О невозможности дышать без любви. О невозможности компромисса.
Пусть в грех, пусть в пропасть, упасть и умыть руки. Только не без любви. Главную фразу фильма читает девочка в Библии. О том, что любовь молчалива, и всё прощает, что она не злится и не убивает. Вторая по важности сцена, где они сидят вдвоем, и он говорит ей: "Это ТЫ в беде". Вы сейчас скажите: "брехня, как можно слету простить измену?"
Но её ведь не было... Были лишь СЛОВА... Мы часто готовы убить за слова...
И даже убить словом (как он убил своего брата)...
Говорят, что "Возвращение" было лучше. Это не так. Он о другом. И кого что больше задевает.
Этот фильм, в отличие от первого, просто переполнен символами.
И кровь на руках, и яблоко, и Ева, и сухой ручей, и дождь...
И как правильно сказал Стиллавин, не смотрите этот фильм семейно,
если между вами холодные камни...
Фильм метафизический. Не нужно в упор. Пожалуйста.

P.S. Знаете чем похожи Тарантино и Звягинцев? Их последние фильмы о любви к женщине, о мире и боли глазами женщин. Только Квентин стебанул, а Звягинцев выжал тело как кровавую тряпку до самой души.

Когда я смотрел ВОЗВРАЩЕНИЕ, я не знал, кто такой Звягинцев, и узнал это
только потому, что фильм меня шокировал степенью своей реалистичности, игрой актёров, естественности происходящего и выбором темы повествования, особенно на фоне идущих тогда в соседних (бОльших) залах американских узколобых клонов.

Я очень ждал ИЗГНАНИЕ, я был уверен, что это новое погружение на еще
большие глубины, новая ступень в исследованиии связи
Бог-Человек-Троица-Семья-Бесконечность.
Так вот, обломался я по полной программе, клянусь, особенно мой заранее
заведённый энтузиазм был потрёпан в конце фильма, где дается расклад, чей же это был ребёнок, из-за абортирования которого она потерялась от мужа, а самое главное - от остальных уже существующих двух детей. Все рухнуло, как карточный домик, осталась пустота и недоумение.

Я не отрицаю гениальной стильности картины, поэтизма, операторского
волшебства и прекрасной игры актёров. Но вот именно - игры, когда
оцениваешь мастерство, с которым тебя надули. Тут тебе и рощица, тут тебе и древо жизни, под которым сидят все вместе, опять рощица, где бегают дети, просто узнал руку мастера, ЖЕРТВОПРИНОШЕНИЕ... Девочка, стремящаяся к одиночеству, созвучный мальчик, холод космического пространства у осознанных, как Дети Индиго, Яня и Иня, но ведь уже одна претензия на воплощение на экране космического изгойства должна приводить не к таким конечным мотивировкам главных героев, полностью автономных в масштабах Земного и своего, пусть даже любви...

Я шарил по экрану глазами, всматривался в каждую деталь, ожидая увидеть
закодированное послание человечеству на уровне вопроса об изгнании из Рая, вкушении запретного плода, падших ангелах, греховности человечества в своей автономии на уровне семьи и одной жизни, но не увидел ничего, кроме неоднократно показанного стада овец, навевающего аллегорию с бредущим в никуда человечеством и его примитивными чувствами, высочайшим из которых считается самодостаточная в своей слепости ЛЮБОВЬ...
А дальше небольшое жертвоприношение себя на алтаре этой самой сугубо
человеческой любви.

...Я ему правды не скажу, говорить с ним откровенно не буду, лучше буду
рыдать на плече друга, я его спровоцирую, дабы окончательно понять: любит
гад или нет, ну а коли клюнет на провокацию и окажется нормальным мужиком, так я себя порешу, научу его любить то, чего нет, а на ДВУХ готовых детей нахезать, как и на него, столь горячо любимого, принципы любви дороже, умру, но не сдамся здравому смыслу, пойду до конца своего эксперимента..
На мой взгляд, зря Звягинцев схватился за этот сценарий, нет в этой истории ничего поучительного, кроме того, что стоит различать причины и следствия и неоднократно говорить с близкими своими о их (с Вашей точки зрения) несовершенстве, не поняли, прожили друг друга, прочитали, как книгу, кончилась, так поставьте обратно на полку в библиотеку, дайте другим почитать.
Совершенно не обязательно шантажировать всех так горячо любимых близких,
пусть и не совершенных, собственным трупом и трупом еще нерожденного
очередного близкого. Самодурство, при всём совершенстве исполнения.

Так вот, хочу предложить альтернативный взгляд на этот фильм, ибо вот ведь что интересно - читая всех, со всеми соглашаешься, ибо каждый по-своему прав, каждый оценивает этот фильм в силу и меру своего жизненного опыта, в силу своих пристрастий, в силу своей эмоциональности, в силу своего интеллектуального и духовного развития, а вот это уже важно...
Здесь, как говорится, и зарыта Звягинцевым собака.
Согласитесь, что ТО, что в юношеские годы называется и соответствует понятию ЛЮБВИ (страстность, ослепление, жажда обладания, разрывнЫе эмоции, эйфория) не может существовать долго, этот, так называемый, павлиний период, заканчивается вместе с совместным бытом и обязанностями, которые уже мало напоминают тот праздник души и тела, свободу полета, окрыленность безрассудства и безответственности. Наступает новый период для "влюблённых", когда страсть притупляется, да и взгляд друг на друга становится более трезвым, а кроме этого, в большинстве случаев, особенно если жизнь сложна, возникает предательский вопрос - А ЧТО, ЕСЛИ Я ОШИБСЯ(ЛАСЬ) и это не моя половина, а счастье было так близко ...за другой дверью.

Так вот, совсем не обязательно заниматься деторождением до момента осознания того, что со своим партнером ты сможешь чувствовать себя счастливой не только в эйфоричной суете и в страсти, но и в унисоне молчания, в ситуациях, когда потребуется мужество и терпение, а такие проверки проходят только люди ДУХОВНО близкие, которые умудряются объединиться в высшем своем проявлении - В БОГЕ. (Не пугайтесь, я не религиозный фанатик, более того, достаточно скептически отношусь ко всем Официальным религиям). Так вот, оговорюсь, что считаю такие варианты совпадениё и сердечного резонанса крайне редкими, чаще ускоренный эволюционный рост не одинаков и сопутствует аскетизму и меньшей эмоциональности проходящего новую ступень. Кто знает, что скрывалось за молчанием Алекса? Может быть он уже давно бросил бы все и отправился в Тибет или в еще куда, подальше от дня сурка и суетной круговерти, может он уже давно перерос любовь, как звуки и боготворение тел, но ответственность не позволила ему отречение, а тут ему заявили, что будет еще один кулёк, возвращающий на новую, уже опостылевшую орбиту, да плюс еще...чужой. Что он должен был почувствовать, как не предательство себя и того святого права - быть самим собой, как он должен был воспринять эту очередную иезуитскую привязку к изматывающей обязанностями жизни, этот очередной гвоздь в крест, на котором распят его дух? Для мужчин в определенном возрасте это свойственно - некое охлаждение (отчуждение), на что женщина часто отвечает взрывом эмоций и упреков. Между Землей и Небом - война...

Ей нужен мир и рай на Земле, во плоти, в человеческих эмоциях, а он все
чаще смотрит в небо и на звезды... Я не имею в виду "вечных самцов".
Особенно часто такие проблемы посещают людей, находящихся в так называемом "кризисном среднем возрасте", когда происходит душевный надлом и почва уходит из под ног, а переоценка бескомпромиссна, все мертвое и вымученное будет отвергнуто, ВЕРХИ человека явно заявляют, что маяком теперь являются они, а НИЗЫ не у всех могут и хотят расстаться со своей доминантой, в итоге - конфликт, если упрощенно, то души и тела. И тот, кто слаб, тот кто НЕ ГОТОВ, тот начинается истерично пускаться во все тяжкие... а всего-то надо понять, что всему свое время, и это время настало, время мудрости и ответственности за проживаемую жизнь, игры и развлечения кончились.

Изгнание из Рая - это изгнание из единства неразделенной божественности в ее полной неосознанности, все животные живут в раю, ибо не знают, что
смертны и не обладают возможностью самоосознания, но человек, вкусившии
знания, методом отпочкования, познавший себя и получивший выбор, стал
творцом себя самого, можно сказать Богом, получил священный пендаль и был изгнан из Райского Сада (царства безвольного сна), но при этом человек получил право на Путь.

И у каждого проснувшегося из спячки инстинктов человека, вырвавшегося из
устава Эго, осознающего этот Путь, живущего по велению сердца, чувствующего свою ответственность перед Богом и Миром за свои поступки, всегда есть выбор, но не такой, как у Веры.
Познай себя - познаешь весь мир. Вера ограничилась малым. Фальшстарт и
преждевременный финиш. Познать свое одиночество в жизни вне страстей своего суетного Я - единственный способ услышать голос Безмолвия, мне кажется, что Алекс был значительно ближе к этому.

Вторая работа Андрея Звягинцева, на мой взгляд, гораздо сложнее и мощнее первой.
Фильм вне времени, вне национальных принадлежностей. Операторская работа - это отдельный разговор, каждый кадр - фотография, наполненная деталями и смыслом.
Деталь - важная составляющая. Многие режиссеры, как наши, так и зарубежные, не работают с деталями, заменяя их лишними объяснениями, закадровым текстом и глупыми диалогами, которые лишь утежеляют и "мылят" картину. В "Изгнании" нет ни одного лишнего слова, ни одного лишнего кадра.
Многие, конечно, обвинят Звягинцева в подражании Тарковскому, в данному случае его "Жертвоприношению". Но я лично не вижу в подражательстве ничего плохого и зазорного. Подражание настоящему мастеру очень полезно - режиссер растет, постепенно вырабатывая свой стиль, свой почерк.
Я бы не говорил о Звягинцеве как о "втором Тарковском" - это в корне неверно. Я бы сказал, он опирается на стиль повествования Тарковского, который ему близок, дорабатывая его собственными мыслями, идеями, которые, в свою очередь, нашли своих поклонников.
"Изгнание" - блестящий фильм. Выстраданная работа, начиная от сценария и выбора места съемок, заканчивая работой с актерами, монтажем и озвучкой. Место действие и музыка - неподражаемы. Картина безусловно красива.
Как говорил Пушкин: "Точность и краткость - вот первые достоинства прозы. Она требует мыслей и мыслей - без них блестящие выражения ничему не служат".
Звягинцев наполняет свою картину мыслями. В данном случае можно говорить о кино как об искусстве.
"Изгнание" - захватил меня с первых кадров и стал "настольным" фильмом, постоянно к нему возвращаюсь.