Фильм

Шут и королева

Уставший шут с обреченностью, помешанной со щепоткой ужаса, одевается к выходу к своим хозяевам – старому и злобному королю, да лютой и пугающей королеве, которая предпочитает развлекаться какими-то жуткими способами, да ни слова не понимает по-чешски, так как, в принципе, француженка. Жалкий шут пытается, как может, веселить грозную даму, но та вечно недовольна, и, что еще страшней, непредсказуема. В этом плане вечно злой супруг королевы к общению более приятен – всегда знаешь, когда он спустит на тебя собак. Впрочем, все это – лишь грезы и мечты клерка, работающего в наше время в чешском замке, в который приезжают на охоту и просто отдохнуть супруг с женой-француженкой, которая пугающе похожа на королеву из мечты главного героя. Плоскости реальности и вымысла начинают тереться друг о дружку, что вызывает дыры, в которые герои периодически проваливаются. Красочный символизм об отношении полов и о грустной судьбе народа, вынужденного прислуживать жестоким оккупантам. Кому что ближе, выберет сам.

В основе фильма лежит постановка Болека Поливки, который сыграл тут главную роль шута/Слаха, а его жена – настоящая француженка Шанталь Пулен – замечательно сыграла королеву/Регину. В принципе, самая напрашивающаяся тема с аллюзией о судьбе средневекового народа, попавшего под гнет более суровых и сильных соседей, не до конца исчерпывает всю эмоциональную наполняющую сюжета, который периодически дает пишу для размышлений о болезненной любви шута к своей королеве, что несколько не вписывается в геополитическую трактовку фильма. А вот если добавить сюда психо-сексуальную составляющую, то события приобретают несколько иную схему очертаний.

Вера Хитилова, впрочем, сняла такой плодотворный для размышлений фильм, что можно перебирать самые разные варианты и большинство из них будут подходить под те или иные сцены фильма. Попытка играть короля ближе к концу фильма или полеты с сенокосами – все это настолько пропитано символизмом, что в конце концов лучше пусть останется на самобытном и самодостаточном уровне символизма и яркой театральной игры, которая феноменально удачно вписалась в привычную хитиловскую манеру постановки с резко двигающейся ручной камерой, прыжками в крупные плане лиц актеров и пугающие крены и ракурсы. Все вместе – очень сложная, но очень красивая и мощная работа режиссера, которая искупает всю недосказанность других картин того периода.