Фильм

Капоте

Трумэн Капоте (Хоффман) - надменный журналист от "NewYorker", привыкший слагать небылицы и быть чутко выслушенным окружающим народом, завалившимся на очередной светский вечер. Владеет достаточно специфическим тембром голоса, очками и постоянно пребывает в своеобразной депресии, похоже, развивающейся где-то внутри. Листая в полумраке утреннюю печать, обнаруживает полезное - начинённую свинцом чету Клаттеров. Убийцы скрылись. Трумэн прибывает по адресу, заглядывает в местную жандармерию, знакомится с шерифом (Купер) и дожидается скорого обнаружения грешников. Видится с одним из негодяев и проникается симпатией.

Решив, что статья слишком ничтожная вешь для характеристики подобного, берётся за книгу.

Герой фильма Миллера - редкостная, pardon, мразь, эластичный червь, углубляющийся в пласты любого живого существа с целью выявления необходимого, высасывания всех жизненных соков и определяющего себя в глазах жертвы кем-то на подобии идола. Выявить в глав. гаде его гнусную подноготную помогают вечно тусклый свет, пробивающийся сквозь окно, предпочтительно находящееся слева и погружающий в постепенный дрём, подкреплённый монотонными речами героя Хоффмана, звучащими в таком необычном оформлении, будто человек их произносящий, страдает хроническим насморком. И кажется, этим элементом писатель Капоте заполучает практически мгновенное доверие, послушное, как верная дворняга. Ну, а если подобная идеальная возможность проявляется в полной форме, хищник-автор незамедлительно приступает к "отсосу" всего из намеченного, неспеша составляя очередной текст.

Работа создателя Миллера имеет все необходимые качества и свойства стилистически выдержанной драмы: жухлые панорамные планы, усыпанные гниющими листьями улицы и грузный герой, аккуратно бъющий пальцами о черноту печатной машинки, с целью убедить все Штаты в превосходстве своего потенциала. Трумэн носит очки, эксклюзивный шарф и парочку убедительных предложений, зачастую горестных сказаний о своём прошлом - вольной маме и сне на полу, а в прологе картины, самим Капоте закладывается единственная мораль произведения - "говори правду, но не всегда". Вот Трумен и излагает, основываясь на фактической информации, только вот залитой многочисленными эпитетами, гиперболами и пр. А за ними, вероятнее всего, последует предпологаемый куш от продаж будущего "Хладнокровного убийства", составленного из любезно предоставленных к изучению дневников полюбившегося заключённого, ожидающего старуху с косой через 6 недель. Для обречённого - это шанс исповедаться, внести свою лепту в литературное достояние США. Для Капоте - операция по подъёму на пьедестал общественного почёта, заработок и последующая смерть от алкоголизма.

Писатель Труман Капоте не любил пользоваться блокнотами для заметок. Если образ достаточно хорош, то ты его не забудешь — он будет тебя преследовать до тех пор, пока ты его не запишешь. Капоте, перфекционист и гений (последнее подтвердило небольшое вынужденное обследование в школьные годы), всегда начинал работу над любым своим романом, изрядно выносив в голове этот неумолимый пример его идеальной памяти, которой не требовались никакие блокноты. Самый неизгладимый опыт стал и литературным вдохновением — так появился роман «Хладнокровное убийство», ставший манифестом новой журналистики, феноменом литературы и одой человечности, прогремевшей на весь мир. Режиссёр Беннет Миллер много лет спустя вынесет свой вердикт правосудию через призму одного великого и странного писателя, правосудию, от которого бывает горько как никогда.

Капоте и сам когда-то хотел посвятить себя кинематографу — писать сценарии, играть в кино; последнее он даже реализует на самом деле и будет благосклонно отмечен критиками — но жизнь его была интереснее любого придуманного сценария, чем и воспользовался Миллер, взявший за основу текст своего товарища и сценариста Дэна Футтермана. В сценарии было то, о чем Миллер мечтал уже несколько лет, готовясь сделать что-то «эдакое» — там была неоднозначная история великого человека, была горечь справедливости, почти хищный интерес к успеху, который вновь губит более слабых. «Всё самое лучшее» для Миллера заключилось в потрясающей удаче создать идеальный актёрский состав, главную роль, отмеченную Оскаром и теми, кто видел Капоте лично — вот Филипп Сеймур Хоффман в твидовом пальто и диковинном шарфе приходит на пресс-конференцию по случаю убийства, все замирают и смотрят на него как на заморскую диковину — и здесь завсегдатаи одних и тех же с Капоте вечеринок дружно ахают, когда актёр начинает говорить. То же чувство испытал и сам Капоте, находясь на съемках фильма по той же книге, только на сорок лет раньше — напротив него стоял — нет, не актёр, но — тот самый персонаж, которого писатель сначала так хотел спасти, с тем самым взглядом, который заставил тогда Капоте покинуть площадку в ужасе. Так, изящно, но неумолимо, Миллер начинает свой рассказ про самое хладнокровное убийство, где за хладнокровность состязаются сразу несколько человек по обе стороны тюремной решётки.

В попытке найти ту грань между человечностью и желанием создать великое творение, роман, о котором будет говорить сначала вся Америка, а потом и весь мир, минуя человеческие жизни, которые всего лишь — какая ирония! — преграда для создания финала романа, Миллер безжалостен: его Капоте то самое «гений и злодейство», завуалированное другим злом — очевидным. Поскольку роман Капоте всё же в журналистском жанре, с этим холодным нарративом беспристрастного наблюдателя со стороны, автору нельзя поставить точку на бумаге, пока точка не стоит в жизни — растянувшаяся по его собственной воле на года, пока роман буквально сжигал мозг творца, горел буквами под обложкой, умолял закончить его. Будучи вовсе не жестоким, но гениальным, творец принимает решение. Никогда ещё жизнь так не зависела от книги — никогда знак пунктуации не решал человеческую жизнь, никогда писатель не вершил историю так прямолинейно — и Миллер так же безжалостно, но, вероятно, не так же беспристрастно, как сам Капоте когда-то, вершит суд.

Самый главный вопрос, который задавал Капоте — абсолютно ли зло, достоин ли злодей смертной казни за совершённое им; самый главный вопрос, который задаёт Миллер — можно ли в угоду своим интересам поступиться чужой жизнью? И то зло, что предстаёт на экране, имеет несколько лиц: первый злодей — редкий тип прирожденного убийцы, человек абсолютно нормальный, но лишенный совести и способный, по поводу или без повода, совершенно хладнокровно нанести удар. Второй же — несчастный человек, чья жизнь вовсе не была медом, но — чередой жалких уродливых скитаний от одного миража к другому в поисках то ли счастья, то ли мести, то ли того и другого за раз; жизнь, раздробившая кости и причинявшая ежедневно боль, жизнь, где нет любви и привязанности, а люди — только мишени в тире; когда палишь по ним, видишь лица своих врагов. Да и что есть жизнь? Огонек светлячка в ночи, пар от дыхания бизона зимой, маленькая тень, что бежит по траве и пропадает на закате — так то ли вслед за Капоте, то ли вслед за самим заключенным, меряющим жизнь такими образами, повторяет Миллер холодным серым кадром — пустой и мёртвый дом на фоне пустынных прерий, огни в ночи небольшого городка, встречающего приезжих гостей, лицо с обречённым взглядом. На смену — яркость столичных встреч под шампанское, бесконечное и хаотичное движение черных сюртуков и аляповатых платьев, размеренный голос, невозмутимо читающий свой лучший текст, пока глаза слушателей напряжённо вглядываются в круг света на сцене, как будто там выступает цирковой артист, а не литератор. Есть ещё третье лицо зла, но какое? Безусловно, Миллер любит Капоте ровно так же, как и презирает: в его собственном творчестве тот, о ком мы и не могли бы подумать, вдруг окажется способным на злодейство — почти извечный мотив, подчёркнутый этой историей, будто бы чтя автора, но невзначай расставив иные акценты, создавая напряжение без диалогов — не разрядом тока, но шагом в неизбежное. Слабые отвернутся, задумавшись, наверное, о смысле жизни — правосудие не торжествует, автор повержен, но смерть —

только смерть и расставляет настоящие точки.

История создания книги «Хладнокровное убийство», которую Труман Капоте писал четыре года и которая, как утверждается в прологе картины, сделала его «самым известным писателем Америки».
Отличный, в меру медленный фильм в лучших традициях истинно драматических произведений, где персонаж, для которого «убить – как руку пожать», оказывается чувствительным и одарённым, а писатель, по-настоящему привязавшийся к нему за годы многочисленных посещений и бесед, всё равно не хочет его спасать.

Хоффман настолько хорошо сыграл Капоте, что мне стал омерзителен данный писатель: и не в силу его ориентации как многим покажется, а в силу его моральных качеств, то бишь идти по трупам к своей цели. И не говорите, что он ничего не мог сделать в данных обстоятельствах, мог и еще как мог, да не захотел, когда стало не нужно ему лично, не захотел. Фильм же более чем хороший, малость затянут, но для любителей биографий подойдет. Рекомендую к просмотру. 5 +
п.с. жаль, что здесь нет оценки "отлично", а "гениально" это уж слишком :-)