Фильм

Сказка странствий

Как умудрился Александр Митта собрать в единое прекрасное и страшное бусы диалогов, видеоряда, гениальной музыки, нанизанные на ниточку подтекстов, фундаментом которой является миф, который неуловимо близок каждому чуть не с рождения? Миф простой и таинственный одновременно. Ладно, сложить. Как он умудрился сделать эти бусы настолько привораживающими, что я хожу в них уже 21 год?
21 год я переживаю за Орландо и Марту, живу в звуках, рожденных Шнитке, пускаю слезу (уже, конечно, не «крокодилью») в конце фильма. Не поверите, я до сих пор смешно и по-детски жалею, что вместе с душой повзрослевший Май не сменил и неприятную мне внешность. Что лекарь и философ Орландо не вернулся к Марте полностью… До сих пор меня пугают старуха Чума и «странные праздники», от которых «знобит».
Пересматриваю «Сказку странствий» я довольно часто, и всегда с некоторой боязнью. Вдруг она не затянет меня, как прежде, вдруг что-то изменилось? Нет, ничего не меняется в восприятии этого фильма. Разве что открывается новое, столь же притягательное. Хочу, чтобы так было всегда.

Если бы была возможность поставить 10, поставил бы.

В моем детстве было много фильмов, которые остались в памяти навсегда. Название этой картины я не знал до позавчерашнего дня, а вот многие сцены из него помнил. И пронзительность сцены, когда Май-юноша царапает на обрушившейся стене замка чертеж, остается и прекрасно воспроизводится даже сейчас.

Конечно, по современным стандартам фильм выглядит очень наивно - все-таки снят был в 1985-м. Но попробуйте посмотреть непредвзято. Может быть, у вас получится - как получилось у меня 20 лет назад?

Фильм замечательный. Всем. А чем-то – показательный. Показывает, как мы сейчас вместо реальных открытий занимаемся логистикой знания. Реальные открытия делаются у человека в душе. Вот пример из финала, когда повзрослевший Май принимается делать чертеж на стене разрушенного замка, а Марта не может поверить своим глазам... Сейчас 90 процентов зрительской аудитории дружно бы определили – а, это здесь идет отсыл к теме переселения душ. Все же подкованы у нас теперь в эзотерике. А я, например, когда смотрел этот фильм, ничего подобного помыслить не мог, в СССР жил. Но только во мне из глубины поднималось какое-то другое знание, я прямо чувствовал какую-то мощнейшую правду в самом себе. Как вспоминаю, и сейчас перехватывает дыхание. Марта идет к Маю, все ближе, и называет его по имени. Ответ Мая звучит в голове, с удивительной интонацией (спасибо актерам дубляжа за точность!)... «Да, девочка»... Знание накрывает с головой, но я ни тогда, ни сейчас не могу его особо выразить. Зато оно значит для меня несравнимо больше, чем вся логистика реинкарнации, с раскрытием понятий кармы, каузального тела и т.п., которую, пожалуйста, желающие легко могут найти в Интернете. Там даже схемы будут приложены.

Очень необычная сказка. Своей амбивалентностью, так сказать. У хорошего героя – «плохой» дар, но он его преодолевает. Положительный герой погибает, но суть его живет. Персонажи весь фильм бродят в каких-то темных интерьерах и пространствах, но от фильма остается ощущение света. Много того, что сейчас бы побоялись оставить продюсеры. Сейчас все стало линейным, а тогда было – «художественным».

Удивительное кино. Плюс ко всему показывает, где мы были на равных с Западом, и куда, самобытно, не пошли. Помните сцену, где Орландо в башне придумывает чертеж летательного аппарата, потом собирает его и они с Мартой летят? Что, наши кинематографисты не вкладывались в проработку деталей? За 7 минут от момента, где герой лежит, отрешившись от мира, до приземления в «веселой стране», пройдено (зрителем!) такое путешествие в чувствах, в разных, нюансированных, состояниях, сколько не дано ни одному зрителю современного блокбастера. И Митте нужно было много думать (это он любил), искать – планы, свет, композицию пространства, детали (как вам святые, которые наблюдают за Орландо со стен?), бороться за правду слов в диалогах, не говоря уже о применении общих законов драматургии, типа усложнений, препятствий и т.д. Да, синий «рукотворный нетопырь» в комбинированной съемке заставил бы сейчас кого-то презрительно хмыкнуть, но только того, кто уже не понимает, что в сцене полета вместо скепсиса душа может быть захвачена чем-то другим. Мы сейчас пытаемся вслед за Западом создавать компьютерные эффекты – для кассы. Делаем, понятно, все равно хуже, поскольку в технологиях мы отстали, это надо признать. Но ведь технология создания состояний – это никак не меньше технология!!! Мы кое-что еще сохранили в своих генах, и способны этот волшебный плащ достать и разложить. Но почему-то не достаем и не раскладываем. А значит – лень и пораженчество господствуют в современном российском кино. К огромному сожалению.