Что пишут критики про «Матрицу», «Малефисенту: Владычицу тьмы», «Прощание», «Зеленее травы» и сериал «Хранители»

«Матрица»

Евгений Ткачёв, «Афиша»:

«Собственно, главная сила «Матрицы», помимо ее универсальности, заключается в том, что она существует на стыке самых разных жанров: фантастики и мелодрамы, нуара и параноидального триллера, киберпанка и гонконгского боевика. Здесь каждый найдет что-то для себя. Затем подобный трюк сестры провернут еще раз в фильме «Облачный атлас» и сериале «Восьмое чувство», однако, при всех достоинствах этих проектов добиться такого же сногсшибательного эффекта, как в «Матрице», у них не получится».

Алексей Филиппов, «Кино-ТВ»:

«Спецэффекты, конечно, изрядно поседели, но компьютерная графика вообще стареет хуже старой доброй рукопашной или компактного диалога по душам. Фильмы начала XXI века оставили нам немало образцов визуальных протезов, где это выглядит порой по-хорошему экстравагантно (вспомнить хотя бы «Бессмертные: Война миров» — экранизацию культового французского комикса Энки Билала, которую он осуществил собственноручно; тоже, в общем, история про освобождение).

Однако «Матрица» 20 лет спустя берёт не кадрами слипшегося рта, изогнутой ложки и даже не трассирующими пулями, застрявшими в жиже воздуха.

Ещё больше подкупает её взгляд в неопределённое будущее, которое так никогда и не решит, быть ему антиутопией или всё же парадизом, потому что это будущее, которое так никогда и не наступит».

«Кимкибабадук»:

«Никто из экипажа корабля Морфеуса (включая и самого Нео, сыгранного актером китайского-гавайского происхождения) не является белым мужчиной — никто, кроме Сайфера, совершающего предательство, и малыша Мауса, мечтающего только о женщинах; в облике белых мужчин воплощаются агент Смит и его подчиненные; еще один белый мужчина — занудный начальник Нео на его скучной дневной работе. Все они демонстрируют стереотипное качество белого мужчины — непробиваемую и не всегда обоснованную самоуверенность.

Впервые встречаясь с Тринити в ночном клубе, Нео не может поверить в то, что она женщина.

Хакер такого уровня, по его представлениям, должен был быть мужчиной, но Вачовски не оставляют ни камня на камне от гендерных стереотипов. Более того, фильм проходит и тест Бехдель: у двух женщин в команде есть имена — Тринити и Свитч, и они разговаривают между собой не о мужчинах (о смерти). На гендерную инверсию классического фольклорного мотива — не принц поцелуем пробуждает спящую красавицу, но красавица пробуждает принца — публика обратила внимание еще в 1999 году».

Егор Москвитин, «Esquire»:

«Мысли с нижней полки: братьям Вачовски здорово удался портрет героя нового времени; сценарий фильма оказался дайджестом всех достижений массовой культуры и социальной философии по состоянию на 1999 год. А еще «Матрица» — это очень стильно. Мистер Томас Андерсон, который возьмет имя Нео после вызволения из своей капсулы и таким образом повторит обряд крещения, станет для нас иконой умеренного нонконформизма».

«Малефисента: Владычица тьмы»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«По сравнению с милым, но вялым и категорически не волшебным первым фильмом это, пожалуй, шаг вперед: сиквел даже не пытается притвориться сказкой, а честно сделан по законам фэнтези. Берем всего и побольше: геополитические метафоры, дворцовые интриги, чуточку любви, феи, драконы, коты, разумные грибы — даже использованное веретено, вопреки медицинским рекомендациям, можно второй раз достать из подвала. Все шумно, красиво и, в общем, не скучно. Другое дело, что для взрослых это все же пресновато, а ребенку на ночь такую «Малефисенту» не расскажешь: даже не потому, что страшно, а просто поди вспомни, что там происходило».

Антон Долин, «Медуза»:

«Зато вторая «Малефисента» ослепительно красива. Она искрится и переливается изобретательными находками (чего только стоит сочетание волшебного плюща с кружевами пламенеюще-готической архитектуры). Не в последнюю очередь за красоту отвечают три главные героини и их изумительные наряды — неважно, парадные или живописно разорванные в ходе очередной баталии.

А какой фон, какие декорации!

Волшебный лес, населенный обаятельными монстрами, блеск придворной жизни, заоблачные хоромы и поднебесные острова рогатых фей — здесь соединились визионерский Ад Мильтона, иллюстрации Боттичелли к Данте и галлюцинации Босха. Еще больше этот параллельный мир напоминает планету Пандора из «Аватара» Джеймса Кэмерона».

Алиса Таежная, «The Village»:

«Ощущение от «Малефисенты: Владычицы тьмы» — испанский стыд на провинциальной постановке, где один актер на голову обыгрывает всех, а ты купил билет в первый ряд и не можешь уйти незаметно. Джоли снимается редко, но рогатая ведьма с телом амазонки — одна из ее самых безумных и удачных ролей: как она репетирует хорошие манеры, снисходительно смотрит на обывателей и запрещает Авроре выйти замуж — это правда лучше видеть».

«Прощание»

Денис Виленкин, «Афиша-Daily»:

«Прощание» — второй за год громкий азиатский фильм после «Паразитов», строящийся на тлетворности семейной лжи. Элегантная мелодрама Ванг под этой идеей скрывает вещи куда более тонкие, чем надрывной гран-гиньоль Пон Чжун Хо. Прощание происходит не только с бабушкой, но и со своей родиной. Семья из двадцати человек не видит друг друга годами и разъезжается по континентам, но съезжается только чтобы кого-то проводить в последний путь. Во многом именно тема утраченного гражданства делает картину настолько востребованной на Западе и заявляет о ее серьезных шансах в нынешнем наградном сезоне»

Василий Степанов, «Сеанс»:

«Американский рынок, несмотря на местами устаревшие взгляды некоторых продюсеров, стремится к разнообразию, в том числе национальному, и «Прощание» встраивается в хвост к «Безумно богатым азиатам», герои которых тоже ехали к родителям на экзотический восток. Аквафина, кстати, тоже там играла. Однако интонация фильма Ванг, конечно, далека от легковесной разлюли-малины прошлогоднего хита. В фильме полно восхитительно смешных сцен.

Скажем, видели ли мы раньше, как китайцы угощают умерших родственников сигаретой?

Слышали ли мы пение китайских собачек? Уверен, что нет. При этом язык не повернется назвать «Прощание» комедией. Это чистейшая семейная драма, тонко нюансированная, сдержанная, парадоксальная в своих наблюдениях за человеком, местами едкая, но не заигрывающая с этническими клише и предубеждениями потенциальных зрителей».

«Зеленее травы»

Евгений Ткачёв, «Афиша-Daily»:

«Неудивительно, что фильм «Зеленее травы» сравнивают с работами Линча: «Это как если бы Уэс Андерсон снял эпизод «Черного зеркала» или Дэвид Линч неожиданно выпустил серию «Отчаянных домохозяек». Но все эти аналогии от лукавого. Несмотря на всплывающие на экране как маячки аллюзии (и иллюзии), это совершенно не вторичный, а самобытный, дикий, вызывающий, шокирующий, спорный, отталкивающий, странный, безумный, идиосинкразический и волнительный фильм, от которого (в хорошем смысле) едет крыша».

Карина Караева, «Искусство кино»:

«Все гипертрофировано. И игра актеров, благодаря которой становится особенно заметна подавленная сексуальность персонажей, и брекеты на зубах обеих героинь. И циничная, заигрывающая с политкорректностью драматургия: девушка фотографа предлагает в качестве реквизита свою инвалидную коляску; бывший муж становится заложником в собственной квартире и работает «мальчиком при бассейне». Даже неожиданное решение о разводе под воздействием общественного мнения. Героиня легко следует за своими подругами, одна из которых говорит: «Ну а почему бы не развестись? Я вот развелась, например, и очень хорошо».

Гордей Петрик, «Кино-ТВ»:

«Зеленее травы» получился не то чтобы уже самостоятельным фильмом в том смысле, в котором мы смотрим на кино через призму двадцатого века, с его Голливудом и уже классическим авангардом, а скорее остался добротным видеоартом, препарирующим знакомые киноформы. Как свойственно всякому произведению крайне левого современного искусства, сдувая с классического кино шоколадную пенку мифа, эта работа обнажает то политическое, что этот миф значил в своей подноготной или в последствиях: консервативный перечень Хейса, всяческие репрессии, стигматизацию кого только ни было, патриархальное мышление и эксплуатацию детей в Сомали».

«Хранители»

Станислав Зельвенский, «Афиша-Daily»:

«У «Хранителей», как любит Линделоф (равно как и Мур, впрочем), сложная, извилистая конструкция: сериал проваливается то в прошлое, то в воображаемое (по телевизору идет шоу о самых первых «Хранителях» — сериал внутри сериала), жонглирует точками зрения, разбрасывает многоярусные рифмы.

Много визуальных отсылок к фильму Снайдера — хотя сделано попроще, конечно.

И без очков заметно, что множество приветов фанатам, но это в последнюю очередь фан-сервис, скорее уж наоборот. Легче представить, что фанаты будут в ярости; впрочем, черт их разберет. Реакцию неангажированных зрителей предсказать тоже трудно: сериал неспешно и обманчиво скромно запрягает, и до того момента, когда там станет по-настоящему интересно, многие могут не досидеть».

Юлия Шагельман, «КиноПоиск»:

«Как минимум с технической точки зрения «Хранители» удались: они изобретательно поставлены и сняты, а мир разработан подробно и с огромным вниманием к деталям. Персонажи достаточно неоднозначны и многогранны, чтобы за ними было интересно следить, а сама история интригует даже без обстоятельного знакомства с первоисточником. Возможно, сериал не обладает таким же магнетическим воздействием на психику, как упавший на Нью-Йорк гигантский кальмар-телепат из космоса, но узнать, куда в конце концов выведет его затейливая сюжетная кривая, от серии к серии хочется все больше».

Дина Ключарева, «Wonderzine»:

«Сериал полон пасхалок, которые непременно считают все фанаты оригинальной версии. Сам Линделоф называет «Хранителей» Мура «Ветхим Заветом» истории и намеренно отказался менять что-либо из событий исконного комикса.

Новые же «Хранители» одновременно и приквел (благодаря флешбэкам в начало ХХ века), и сиквел к событиям графического романа.

Впрочем, смотреть сериал можно, даже не зная первоначальной мифологии (хотя прочитать статью в Википедии будет полезно, чтобы представлять себе исходную картину и ждать не дозированно разложенных по каждой серии отсылок к событиям 1985 года)».

Дмитрий Барченков, «GQ»:

«Больший интерес в новых «Хранителях» вызывает выбор новой политической повестки — холодная война между США и СССР сменяется очередным витком расизма в Штатах. За противостоянием суперполицейских и «Седьмой кавалерии» нельзя не углядеть пришедший с Трампом бум различных «ультра». Тянущийся из прошлого (открывается сериал сценой в 1921 году) национальный конфликт то и дело подчеркивается выбором цвета кожи конкретных героев (главную семейную пару, например, играют Реджина Кинг и выходец из «Отжига» и «Мы» Яхья Абдул-Матин II) или вываливанием скелетов из шкафов в виде одеяния члена ку-клукс-клана».